По прихоти судьбы - Страница 30

Лицо Джойнера, хоть я и вижу его сквозь туманную завесу, искажается от изумления. Темные глаза с белоснежными белками превращаются в два шара, выпяченные губы приоткрываются в немом возгласе.

— Суитмен?! — Он сильно хмурится, встает, смотрит на меня, потом вновь поверх моей головы, что-то бормочет и идет к выходу.

Я сижу, будто окоченелая от лютого холода, еще не в состоянии что-либо сопоставить и обдумать.

Раздается шлепок руки по плечу или спине, шаги, снова хлопает дверь, и воцаряется неестественная тишина, хоть я и знаю, что нахожусь в комнате не одна.

Время равнодушно продолжает бесперебойный ход. На стене, у меня за спиной, висят все те же семейные снимки…

Ричард погиб вместо Дэниела! — вдруг с безжалостной отчетливостью выстукивается в моем сознании, и из моей груди вырывается стон.

— Трейси!

Дэниел подскакивает и садится передо мной на колени. Я резко откидываюсь на спинку, чтобы быть подальше и не наброситься на него с кулаками.

— Я собирался тебе рассказать, — с мольбой в голосе бормочет он. — Помнишь? Я все намекал…

Медленно качаю головой, не желая слышать оправданий. Чудовищность горькой правды наваливается на меня горой, покрытой вечными ледниками.

— Мне так и не хватило смелости, — задыхаясь, говорит Дэниел. — Или нет… Дело даже не в смелости. Я просто все никак не мог решить: нужно ли это, во всем тебе признаваться? Правильно ли?

— И утопал во лжи?! — вдруг обретя дар речи, оглушительно кричу я. — Увязал в ней глубже и глубже?!

— Подожди, Трейси… Послушай…

— Ничего я не хочу слушать!

— Постой…

В порыве ярости подаюсь вперед.

— Какого черта ты влез в нашу жизнь?! Зачем с самого начала прикидывался посторонним?!

— Я хотел взглянуть, как вы живете. Узнать, не нуждаетесь ли в помощи. — В голосе Дэниела неподдельное страдание и горечь, но мне его не жаль.

— Ты с самой первой минуты врал, — цежу я сквозь зубы. — Бессовестно втирался в доверие ко мне и к Лауре, выслушивал мои излияния, а сам все это время обо всем знал!

Лицо Дэниела перекашивает как от удара, его глаза краснеют от подступивших слез, но я не знаю пощады.

— Как ты посмел явиться сюда и занять место Ричарда?! Как у тебя хватило наглости переступить порог этого дома?!

Дэниел качает головой, безмолвно прося: не надо.

— Я и думать не думал, что… займу его место. Мне и в голову не могло прийти, что я… полюблю вас.

— Почему же ты не исчез, когда это понял?! — безжалостно кричу я.

— Потому что уже не мог… — сдавленным голосом, покорно роняя голову на грудь, произносит Дэниел.

— Опять не хватило смелости? — Усмехаюсь, одержимая желанием ударить побольнее.

Дэниел качает головой.

— Потому что не хотел… и не хочу… — Он смотрит на меня глазами преданного пса. — Я все раздумывал: может, так будет даже лучше — молчать до конца дней и стараться изо всех сил, чтобы вы с Лаурой были сыты, здоровы и счастливы…

— Кто дал тебе право?! — надрывно кричу я, чувствуя, что не имею власти над этой раскаленной ослепляющей злостью. — Кем ты себя вообразил?!

Дэниел берет меня за руку, но я отдергиваю ее, будто ошпариваясь.

— Убирайся!

— Трейси!..

— Уходи — и чтобы духу твоего больше здесь не было!

Дэниел в отчаянии крутит головой, словно ему внезапно сообщили, что он смертельно болен и завтра же умрет, а он чувствует себя вполне здоровым и не желает верить врачам.

— Подожди… Давай поговорим…

— Нам не о чем говорить! — отрезаю я, складывая руки на груди.

— Дай я все объясню…

— Уходи! — не терпящим возражений тоном говорю я. — И забудь о нас.

Дэниел прижимает руки к лицу и несколько мгновений сидит не двигаясь.

— Уходи, — повторяю я. — Ни к чему тянуть резину.

— Позволь, я хотя бы дождусь Лауру… — приглушенным голосом просит он. — Она у Брэда, побежала показать ему домик, который мы вместе собрали…

Категорично качаю головой.

— Уходи немедленно. Лучше не травить ей душу прощальными сценами.

— Ты не можешь запретить мне проститься с ней… — бормочет Дэниел, обжигая меня отчаянным взглядом. — У нас свои отношения, мы друг другу дороги…

— Я мать Лауры. Понимаешь, мать?! И пока что полностью за нее в ответе! Мой святой долг ограждать ее от бед, хотя бы от тех, от которых могу.

Дэниел медленно поднимается, делает шаг в сторону двери, приостанавливается и смотрит на меня потухшим взглядом.

— Но что ты ей скажешь? Как объяснишь?

— Что-нибудь придумаю, — отвечаю я, не намереваясь уступать.

— Тоже станешь лгать?

— Это будет святая ложь. Ложь во спасение.

— Моя ложь тоже была во спасение, — уже почти ни на что не надеясь, говорит Дэниел. — Я тоже…

В приступе гнева вскакиваю с кресла.

— Или ты сейчас же уйдешь, или я позову Лауру и Брэда и расскажу им всю правду! Потом мы выставим тебя все вместе, выгоним в три шеи!

Дэниел, не добавляя больше ни слова, уходит, а я падаю на диван и даю волю потоку слез, из-за которых уже не могу дышать.

— Мама?

Поднимаю голову и вижу испуганную Лауру. В ее руках симпатичный деревянный домик, который они собрали из отдельных деталей вместе с Дэниелом. Это он подарил ей сегодня конструктор.

— Ты плачешь? — У Лауры изгибаются бровки — она сама готова залиться слезами. — Почему?

Я рыдала бы еще битый час, не будь рядом дочери, но ради ее спокойствия должна немедленно прекратить. Сажусь, вытираю щеки и изображаю на лице улыбку.

— Да, я немного поплакала… — тут уж не соврешь, — потому что… у меня вдруг разболелась голова.